ВАШИНГТОН
Сегодня в кают-компании
появился штурман Витя. Витя почти навсегда служит дежурным по гарнизону и на
родном корабле появляется только отчасти. Как появляется, так – в отсутствии
начальства, конечно, – рассказывает истории. – Так! Поскольку вы все ещё очень
маленькие и ничего про жизнь не знаете, я вам сейчас расскажу про моего первого
командира – Драго Вадима Иваныча. Командир Драго с детства не ел морковь, и
потому вырос не выше веника. А ум у него был быстрый, как плевок. И ещё он хотел
нанести ракетно-ядерный удар прямо от пирса по гнезду мирового империализма – он
хотел поразить Вашингтон. Так вот, если где разговоры какие или намеки, или, не
приведи Господь, политинформация о положении вещей, то он быстренько пробежится
по всем странам, веером их обгадит и оставит себе на сладкое Вашингтон: «А
теперь, – говорит, – о гнезде! О Вашингтоне!!!» – и далее, подробнейшим образом,
расстелив карту, обозначает курсы, позиции, время, место выхода в атаку,
уклонение и зигзаги. А глаза его светятся, грудь приподнимается и распирает, сам
он летает. Долго это длилось. Все мы сдавали зачеты по тактике лично ему, и все
мы лучше всего были обучены главному: нанесению удара по Вашингтону. В штабе эти
его чудачества старались не замечать, но однажды он заступил оперативным
дежурным и вдруг на докладе в 24 часа другому оперативному дежурному, который
расположен ой как повыше, его понесло: «А сейчас, – говорит, – я бы хотел
вкратце изложить свои собственные соображения насчет нанесения ракетно-ядерного
удара по оплоту мирового империализма!» – «По… чему?!!» – спросили его. – «По
Вашингтону!!!» И наверху наступил пиздец из Ганы! И длился он ровно сорок пять
минут, пока он излагал куда он нажмет и что он для этого повернет, а потом к
нему ворвались специалисты по вырыванию позвоночника, выхватили у него из рук
трубку, в которую он все говорил и говорил, и положили его портретом в пол,
завязав в косынку. Я его после в больнице навещал. Он там и главврача полностью
убедил в своей правоте.
